Дети Войны

Тема в разделе "ПОЛИГРАФИЯ", создана пользователем Marie Lindemann, 7 окт 2021.

  1. Marie Lindemann

    Marie Lindemann Nachrichtenhelferin

    Регистрация:
    28 июн 2020
    Сообщения:
    238
    Симпатии:
    516
    Баллы:
    18
    Пол:
    Женский
    Предлагаю вашему вниманию перевод статьи из журнала "Der Spiegel" (ссылка: https://www.spiegel.de/)

    Дети войны
    «Мама была моим миром, ярким и цветным. Другого мира у меня не было…»


    Бертильд Эрике Турренк было пять лет, когда она покинула Берлин. Вместе с матерью и братом она пережила эвакуацию, бегство, бомбардировку, голод.

    "До войны мы часто ездили к моим бабушке и дедушке в деревню. На просторах сада мы с братом резвились, собирая вишни, сливы, яблоки, составляя маленькие букеты из множества голубых колокольчиков, аромат которых витал в воздухе.

    С 1943 года Берлин подвергался сильным бомбардировкам. Мы с мамой и школой моего брата были эвакуированы в Восточную Пруссию, под Ангербург. Какое-то безумие забрасывать нас так далеко на восток в 1943 году, после Сталинградской битвы! Моему брату только что исполнилось десять лет. Я помню, как мы стояли на платформе в Ангербурге, а вокруг нас суетились крестьяне. Они были вынуждены предоставить беженцам комнату. Вдруг к нам подошла женщина и сказала: «Я возьму вас с собой!». Она выбрала нас, потому что у нее был сын, ровесник моего брата, а ее дочери было столько же, сколько и мне - пять лет.

    Это было прекрасное время. Я помню льняные поля, море голубых цветов, и Мазурские озера. Повсюду вода и лесные просторы….

    Потом пришли русские. Они были недалеко от Ангербурга. Моя мама, мой брат и я решили бежать. В своем маленьком рюкзаке я несла свою куклу и горшок - это все, что я могла унести. Я бежала из Ангербурга в Восточной Пруссии в Силезию. В возрасте пяти лет! Мы спали на улице под открытым небом и в сараях. В течение дня мы бродили по улицам.

    «Зеленое одеяло»

    Самолеты русских всегда рядом. Мы слышали гул и прыгали в канаву или убегали в лес, чтобы спрятаться. У мамы с собой всегда было зеленое одеяло, под которым нам приходилось прятаться. Зеленое одеяло нас спасало…Мама была моим миром, ярким и цветным.. Другого мира у меня не было.

    Мама всегда говорила: «Мы должны доверять Богу, молясь, чтобы он оставил нас с папой в живых».

    Мы шли, все дальше и дальше... Мы часто пели, когда шли. С песней идти было намного быстрее и веселее!Нам приходилось ночевать на улице. Мы так устали! Очень обрадовались, когда нашли сарай, в котором была солома. Люди были щедрыми. Нам разрешили переночевать и спрятаться в соломе!

    Нам нечего было есть. Я была худой, как щепка, но это было не важно. Главное, что мы были живы. Мы ели все в сыром виде. Как мы могли что-то приготовить? Мы питались одуванчиками, грибами и крапивой, иногда собирали репу на полях. Вот почему я так хорошо разбираюсь в грибах! По дороге мы находили воду, чтобы попить.

    Два месяца скитаний. Вот почему я до сих пор, несмотря на мой преклонный возраст, очень быстро хожу.

    «В одночасье школа превратилась в военный госпиталь»

    Мы прибыли в Краушвиц, в Верхнюю Лужицу. И снова нам пришлось жить у фермера. Осенью 1944 года я пришла в школу. Мы должны были приветствовать учителя словами «Хайль Гитлер». После этого мы пели песню Хорста Весселя: «Высоко знамя реет над отрядом!» Мне очень нравилось учиться. Однажды утром, придя в школу, я увидела на школьном дворе страшную картину: лежали кричащие, истекающие кровью солдаты. Школа в одночасье превратилась в военный госпиталь. Я развернулся и побежала домой. Плача, я сказала маме, что больше никогда в жизни не хочу ходить в школу.

    У нас было мало еды. К концу войны есть было нечего…. Мы выжили благодаря тому, что находили в лесу грибы, ягоды... Все это время приходилось искать, чем бы перекусить. Мама готовила еду из всего, что мы находили. Когда фермер давал нам остатки еды: картофельные очистки и сухари, мама готовила суп.

    Русские снова приближались. Однажды мама прибежала взволнованной и сказала: «Русские идут, мы должны уходить! Есть поезд, который везет технику в Западную Германию, мы можем там найти место и спрятаться!». Мы убежали. В рюкзаке я снова носила свою куклу Эрику и горшок. Мама взяла картонную коробку, а мой брат - сумку. Мы спрятались под машиной, и поезд тронулся.

    Снова появились русские самолеты. Их цель: поезда, которые перевозили военную технику, сельскохозяйственную технику и оборудование для производства оружия. Все это не должно попасть в руки русских... Немцы очень этого боялись! Поезда были предназначены для перевозки евреев и техники. Но только не для беженцев… Тогда мы об этом не знали.

    Когда появились первые самолеты, мы уже не могли убежать из движущегося поезда. Было слишком поздно. Я сказала маме: «Самолеты не могут прилететь, сирены еще не выли!». В Берлине самолеты всегда прилетали после того, как звучали сирены.

    Мама ложится на нас... Самолеты начинают стрелять. Накрывает зеленым одеялом. Я не понимаю. Я едва могу дышать. Мама хочет защитить от бомб - по крайней мере, я и брат должны выжить. Затаились, слышно только биение сердец… Поезд останавливается, мы спрыгиваем вниз, бросаемся на землю и накрываемся зеленым одеялом. Повсюду слышны выстрелы, потом вдруг все стихает. Мы выползаем из-под одеяла и видим: Первые три вагона уничтожены, машинист погиб. Ужасное зрелище!

    Мы не знаем, что делать с мертвыми. Может быть, они были живы. Но что бы мы сделали с тяжелоранеными? Нам нечем было их перевязать. Мама не была врачом. Мы ничего не могли сделать. Нам пришлось оставить мертвых лежать там - они все были мертвы.

    Моя мама, мой брат и я остались живы.

    Мы пошли дальше. У мамы с собой было только немного овсянки. Мы съели овсянку с водой, которую нашли по дороге. По дороге нам встретился грузовик, который подобрал нас. Мы прибыли в Люнебург. На этом наше бегство закончилось.

    «В гармонии с природой»

    Из лагеря беженцев в Люнебурге нас снова распределили по окрестным деревням. Мы приехали в Райнсторф, где сняли комнату у деревенского пекаря. Иногда меня пускали в пекарню, я глубоко вдыхала запах хлеба. Однажды мне дали еще и теплую булочку. Когда англичане заняли Райнсторф, нам пришлось оставить нашу комнату английским солдатам.

    Вместе с другими беженцами мы поселились в деревенской церкви. Там было хорошо. По вечерам учитель играл на органе, а нам, детям, разрешалось спать на ковриках - это было уютно. Мы жили в церкви четыре месяца. Днем я играла со своей куклой, с палками и камнями, которые находила на улице. Мы с братом забирались на деревья и забирали из гнезд яйца. Я знала всех птиц!

    Мы жили в гармонии с природой. Когда мне было грустно, то я всегда сидела под плакучей ивой. Под чудесным ореховым деревом могла сидеть только, когда была особенно счастлива. Я рассказывала всё деревьям. Я знала каждое растение, каждый цветок.

    Поскольку у нас не было ни одной книги, мама пересказывала нам все, что прочитала. Она пела с нами, учила стихи. Мы бегали в лес, распевая: "Радость! Дивной искрой Божьей Ты слетаешь к нам с небес!» В поисках чего-то съедобного в лесу,учили таблицу умножения.


    «Мы выжили…»

    Начался послевоенный период. Мы покинули церковь и переехали в комнату к фермеру. Мама работала секретарем у врача, который бесплатно заботился о нас, когда мы болели.

    В нашей комнате стояли две кровати, для мамы и брата, перед ними - моя раскладушка и стол с тремя стульями. У нас была плита, кастрюли хранились под кроватями. Мы пришли ни с чем. Нам приходилось работать в поле на уборке картофеля...

    Несколько вечеров подряд мы варили сироп из сахарной свеклы. Очищенную и измельченную свеклу мы помешивали в большом чайнике в течение 24 часов. Мы чередовались. Днем мешали мы, дети, а ночью - взрослые. После этого у нас был замечательный сироп, мы ели кукурузный хлеб с сиропом - это было восхитительно!

    Мой брат ходил в гимназию в Люнебурге, в 13 километрах от нас. Для этого ему приходилось вставать в четыре часа, чтобы успеть на рабочий поезд в соседней деревне. Когда он возвращался вечером, то часто делал домашние задания при свечах. Мне было очень спокойно и уютно, когда, вечером лежа в своей кровати слушала, как мама расспрашивала моего брата об английской и латинской лексике. Я тоже старалась все запоминать.


    «Друг на всю жизнь»

    Маме пришлось долго уговаривать меня поехать в школу в Райнсторфе, так как я решила больше никогда не ходить в школу. Когда я пришла, я повесила куртку в коридоре перед классом. Учитель прислал к нам ученика. Увидев меня, она сказала: «О, лицо без веснушек - это как небо без звезд». Потому что у меня было бесконечное количество веснушек на лице. Мне понравилось это предложение, я сказала маме: «Мамочка, я здесь остаюсь, эта девочка теперь мой друг». И по сей день!

    В Райнсторфе мы были бедными беженцами. Жители деревни упрекали маму: «Вы, берлинцы, начали войну, вы ее проиграли, и теперь вы должны за нее заплатить!». Таково было мнение. Мама учила нас: «Мы - беженцы, и мы должны быть скромными. Ведь чем скромнее мы будем, тем больше вероятность того, что нас примут в новом сообществе».

    Чему меня научила война? Главное в жизни - это любовь, которая окрыляет каждого из нас. Дает силу и веру. Это то, что дала нам наша мама - абсолютную любовь. Она всегда была рядом с нами. И она показала нам, как важно быть счастливым!»
     
    Летчик, Снайпер, Norman и 2 другим нравится это.
  2. Marie Lindemann

    Marie Lindemann Nachrichtenhelferin

    Регистрация:
    28 июн 2020
    Сообщения:
    238
    Симпатии:
    516
    Баллы:
    18
    Пол:
    Женский
    Альфред Чех
    Свой подвиг он совершил в марте 1945.
    Группа немецких солдат попала под обстрел. Альфред вывез на своей семейной телеге 12 раненых солдат.
    Потом он говорил, что точно так же спас бы и русских, и поляков.

    Альфред Чех.jpg

    Через несколько дней на ферму прибыл немецкий генерал. Он попросил родителей подготовить сына к поездке в Берлин. Мать была против, но отец поддержал сына. Он полетел на военном самолете. 12 подростков из Юнгфольк, совершивших акты храбрости, собрали в Рейхсканцелярии. Их пустили вымыться под душем, сытно накормили и выдали новую форму. Потом их построили, и Гитлер вручил каждому "Железный крест". Он пожал Альфреду руку и потрепал его по щеке. После церемонии мальчики, награжденные "Железными крестами", проводили фюрера в его бункер. Гитлер расспрашивал каждого о впечатлениях от войны. Каждого из них он спросил, хочет ли он идти домой или на фронт. Альфред Чех ответил, как и все: "На фронт, мой фюрер". Альфреда спросили, какой подарок он хочет получить. Он ответил: "Гармошку". Даже если бы он захотел, он не смог бы вернуться домой. Деревня Гольденау уже была занята советскими войсками. В числе других его быстро научили обращаться с фаустпатронами и отправили в Судеты. "Солдаты салютовали мне, увидев "Железный крест". Многие все же говорили, чтобы я шел домой. Но я был непреклонным".

    Гитлер.jpg

    В середине апреля Альфред Чех был ранен в легкое.
    Он оказался в лагере военнопленных в Чехословакии и просидел в нем до 1947 года. Только тогда его выпустили. Больной и слабый 14-летний мальчик прошел пешком от Праги до своей фермы в Гольденау, ставшей частью Польши. Оказалось, что его отца призвали в "Фольксштурм", и в последние дни войны он был убит. "Железный крест" теперь стал проклятием Альберта и его семьи, хотя он выбросил награду в Чехословакии (уже взрослым купил себе другой у старьевщика). Широко растиражированные снимки на которых в последний раз живым запечатлен Гитлер, треплющий за щеку юного Альфреда, оказались в руках советских оккупационных властей. Его задержала полиция, однако после допроса Альфред был отпущен.

    В Силезии, в отличие от Восточной Пруссии, осталось немецкое меньшинство, но отношения с польскими соседями были напряженными.
    Альфред Чех стал шахтером, женился. С начала 60-х годов он много раз обращался к властям с просьбой разрешить ему эмигрировать в Западную Германию. Ему отказывали. В 1964 году Альфреда с семьей выпустили. Он поселился в Рейнской области и проработал остаток жизни строительным рабочим. Умер 13.06.2011 в возрасте 79 лет. У него было 10 детей и больше 20 внуков.

    В интервью признавался, что по прежнему хранит у себя ту фотографию с Гитлером , о своем участии в войне говорил так: «Как маленький мальчик, я не очень много думал, я просто хотел сделать что-то для своих. Мне не казалось, что это безумие — отправить детей в бой. Это была война».
     

Поделиться этой страницей