Санитарные захоронения эпохи Крымской Войны

Тема в разделе "КРЫМСКАЯ ВОЙНА 1853-1856", создана пользователем Totleben, 9 май 2017.

  1. Totleben

    Totleben Мл.Сержант

    Регистрация:
    11 сен 2016
    Сообщения:
    78
    Симпатии:
    98
    Баллы:
    6
    Пол:
    Мужской
    0003300206 ПЕРЕМИРИЕ.jpg
    26 мая 1855 г. , Печать в литограф. А. Поверентьевой


    ПУТЕШЕСТВИЕ НА БРАТСКОЕ КЛАДБИЩЕ


    Перемирие закончилось. Ещё до рассвета первые залпы орудий английского артиллерийского парка уронили пузатые чугунные бомбы туда, где вчера муравьиной канителью бродили сотни перепачканных глиной и кровью людей. По двое или вчетвером брали они за руки за ноги останки тех, с кем давеча сидели в траншеях; цепким глазом следили за мелькавшими над вражескими брустверами шапками, целили по неосторожным, и упорно, часами не сходя с места, ждали своей солдатской удачи – угодить тяжёлой свинцовой пулей в голову такому же окопному бедолаге из Йоркшира или Ноттингема, Нанси или Руана, Вологды или Рязани.

    Угрюмо, не поднимая глаз на солдат противника, бродили они по полю, где несколько последних дней шла борьба за овладение севастопольскими бастионами. Теперь нужно было убрать урожай. Тела убитых, разбросанные кучами среди камней, наваленные в траншеях и в ходах сообщения, застывшие в неприглядных позах в финальных предсмертных корчах, а то и вовсе растерзанные в клочья, быстро разлагались под лучами жаркого солнца и нуждались в последней услуге – сопровождению в приют всех павших воинов, независимо от национальностей, вероисповедания или цвета мундира.

    Иногда, не в силах извлечь тело очередного страдальца их кучи окоченевших трупов, звали они на помощь солдат противника, короткими кивками или односложными восклицаниями указывая им на возникшую проблему. Тогда, взявшись разом за скорченные окаменелые члены убитого, резким рывком извлекали его из смертных объятий своих ли, врагов ли; тех, с кем переплела его смертная доля, в лицо кому испустили он свой последний смертный хрип.

    По изрытому ядрами и бомбами полю несли убитых. Англичане и французы уносили своих погибших к повозкам, запряжённым тощими греческими мулами. По едва расчищенным тропинкам тянулись они, переполненные трупами, к лагерям, что виднелись на возвышенностях в отдалении. Там специальные команды похоронщиков готовили останки к помещению в последний приют солдата: англичан - на военное кладбище на Каткартовом холме*, французов - на захоронение по дороге на Камьеш*, сардинцев увозили ещё дальше, туда, где напротив Телеграфной высоты* стоял их щегольской лагерь, украшенный колючими кактусами опунциями.

    Русские похоронные команды спускались в овраг между Третьим бастионом и Малаховым курганом и мимо старого кладбища, оставляя слева Бомборскую слободу, казармы и Новое адмиралтейство, уходили к госпитальному причалу, где уже ждали во множестве барказы с командами на борту.

    Обилие жертв прошедшей бойни затянуло прощание с покойными. Хотя и нехитёр обряд напутствия в мир иной, однако каждый из павших должен был упокоиться хотя бы в целой и чистой рубахе, отмытый от запекшейся крови, уложенный в приличной покойнику позе, с крестом на шее и бумажной иконкой меж связанных бечёвкой рук. Капли морской воды, наскоро освящённой попом, ложились слезами на заострившиеся черты лиц матросов и солдат, офицеров и штатских. Большое кропило*, которым неустанно размахивал батюшка, скоро исчерпало большую деревянную бадью и потребовалось вновь наполнить её водой из севастопольской бухты.

    Ждали парового катера. Барказы были уж доверху наполнены скорбным грузом, соединены буксирным тросом, и, по приходе катера, длинный караван отправился в недальний путь от Госпитального причала напротив, в Куриную бухту*, откуда крутая ухабистая дорога поднималась к Братскому кладбищу.

    Двое суток команды землекопов долбили кирками и мотыгами скалу кладбищенского холма. Копались ямы шести саженей стороной и глубиной в четыре-пять саженей*. Мёртвых рядовых укладывали бок о бок, рядами. Присыпали, выступал вперёд священник со своим кропилом, читал молитву и приступали к укладке следующих слоёв тел. Офицеров и высших военных хоронили отдельно. Службу над ними исправлял священник выше рангом, и обряд был подробным и включал хор певчих, вдовых матросок и детей-сирот, зарабатывавших на пропитание ежедневным похоронным обрядом.

    Насыпав очередной невысокий курган над братской могилой, солдаты-похоронщики садились в кружок возле свежей насыпи и, приняв по манерке* водки в память убиенных, подкреплялись свежим борщом с ломтём говядины на каждого землекопа, чей труд прерывался только на нехитрый обед и короткие панихиды.

    Крестов на насыпи не вкапывали. Земля проседала, приходилось подбрасывать её многократно. Только через год смотрители кладбища и их помощники придали навершиям могил форму и, положив сверху каменные тёсаные плиты, установили массивные деревянные кресты. До этого времени с западной стороны могил стояли небольшие временные кресты с жестяными табличками, где было выбито число захороненных в братской могиле. Имён не указывали. Кладбищенский поп отвечал интересующимся, что Господь знает всех упокоившихся поимённо. Что же, мир их праху, никто не возражал…


    Примечания:

    1. Каткартов холм – возвышенность на Сапун-Горе к югу от Севастополя. Место, где был захоронен генерал Каткарт,

    командир 4-ой дивизии английского экспедиционного корпуса, павший в Инкерманском сражении.

    2. Камьеш – французское произношение города Камыш, главной базы французов под Севастополем.

    3. Телеграфная высота – место установки гелиографа, светового телеграфа, близ деревни Чоргунь, в месте впадения в р. Чёрная речки

    Уппа.

    4. Кропило – инструмент для доставки «святой» воды к месту применения.

    5. Куриная бухта – небольшая бухта восточнее Перевозной бухты на Северной стороне Севастополя.

    6. Сажень – около двух метров.

    7. Манерка – мерный сосуд, питьевая кружка.


    Копирайт Totleben25
     

Поделиться этой страницей