Севастополь август 1942 - май 1944

С собранной в кулак властью, намного превосходя силами и теперь полностью завершив подготовку, противник, как и ожидалось, утром 8 мая возобновил свои усилия по уничтожению 17-й армии. То, что именно это было его целью, сообщали еще 1 декабря 1943 года пленные под Эльтигеном. Враг наносит удар по высотам Сапун-горы. Потеряны Николаевка, николаевское винодельческое хозяйство и Английское кладбище. Тогда предпринимается отчаянная попытка хотя бы приостановить близкий прорыв фронта. Боевая группа Мариенфельда 111-й пехотной дивизии и боевая группа Фаульхабера 98-й пехотной дивизии идут в контратаку, чтобы отбить высоты Сапун-горы. С беспримерным мужеством капитан доктор Финке еще раз – последний! – ведет свои поредевшие роты на штурм. Только его батальону, единственному из всех, удается занять гребень горы, здесь закрепиться – и погибнуть!

Бои продолжаются до вечера. Оборона сплотила всех еще боеспособных солдат: не только пехоты, артиллерии, саперов и истребителей танков, но и других подразделений – не важно, фронтовых, снабженческих или административных. Все знали: речь идет о жизни и смерти. 9 мая – день начала конца немецких защитников последнего клочка крымской земли. Сражение возобновляется. С рассветом полковник Фаульхабер из Думского наблюдает непрестанное просачивание врага через Английское кладбище с фронта и во фланг. С югом связи больше нет. В течение первой половины дня противник вторгается с севера в Инженерное ущелье. Здесь был тяжело ранен капитан Тринкле, командир артиллерийской роты при 282-м полку, и с тех пор пропал без вести. Через высоту Памятник замечено обратное движение. Через Английское кладбище противник наносит удар на запад. Остатки батальона Финке с тяжелыми потерями отброшены назад. Отходящий одним из замыкающих капитан доктор Финке смертельно ранен.

Каким был доктор Финке, явствует из его письма жене, написанного после получения им и отклонения предложения о предоставлении ему брони: «Чем тяжелее становятся бои, тем больше мой уход был бы похож на дезертирство. Знаю, ты возразишь, что я должен думать о семье. Как много я о ней думаю! Но кто рядом со мной не делает то же самое? Высшая честь для мужчины – в военное время исполнять свой долг там, где труднее и где ты нужен. А это по-прежнему на фронте! Не сердись и не грусти! Гордись!» 98-я пехотная дивизия гордится им и ему подобными.

С 11 часов обрывается связь 282-го полка с дивизией. Полковник Фаульхабер собирает отставших от своих под Думским. Под командованием 1-го адъютанта-секретаря, фельдфебеля Симанка, они повторно вводятся в оборону. Разведдозоры доносят, что Инженерное ущелье в руках врага. И на фронте большевик смыкается. Мотопехота с последней противотанковой пушкой подавлена. Думской держится до 13 часов, почти окруженный. Боеприпасы на исходе. Едва ли не в последний момент полковник Фаульхабер – сам комендант полосы обороны – отдает приказ к отходу через Противотанковое ущелье. Он сам, капитан Мауль, возвратившийся в полк 4 мая, и лейтенант Урхан с двумя группами прикрывают отход. Полковник Фаульхабер ранен двумя пулеметными выстрелами; позже ему отнимут правую ногу. С ним дивизия лишится выдающегося командира полка и настоящего отца своим солдатам. А от полка остаются жалкие обломки.

Приказ по армии отойти на мыс Херсонес только легитимировал и без того происходящие события. На окраине Севастополя отсечной позиции нет. Уже в 15 часов южная часть города в руках врага Северо-восточная тоже. На севере остаткам 50-й и 336-й дивизий приходится с большими потерями пробиваться через развернутый строй неприятеля, прибывшего через бухту Северная. В 98-й дивизии потери тоже велики. В числе последних «стариков», унтер-офицеров и рядовых, выбывает и командир 198-го истребительно-противотанкового батальона обер-лейтенант Пляйнес, сраженный выстрелом. Капитан Панрукер тяжело ранен и эвакуирован самолетом на «большую землю»; он умрет в Венгрии.

 

Командование остатками мотопехотного батальона примет капитан доктор Мауль. 8 мая в боях в укрепрайоне Гайтани – Инженерное ущелье – Противотанковое ущелье пал на переднем крае лейтенант Урхан. Полковник медицинской службы доктор Г.В. Шмидт выбывает из строя по причине тяжелого ранения. Лейтенант Вайнцирль, один из последних офицеров 198-го инженерно-саперного батальона, тяжело ранен и переправлен в Констанцу; здесь он навсегда сомкнет веки. От унтер-офицерского и рядового состава батальона осталась лишь горстка бойцов: с 12 апреля по 12 мая саперы потеряли почти 400 человек!

В то время как во внутреннем обводу Севастополя еще идут бои, боевая группа 289-го полка передвигается по открытой местности к Севастополю. Повсюду лежат раненые и убитые. С шумом проносятся бомбардировщики и сбрасывают свой зловещий груз. Появляются новые убитые и раненые. Подполковник Гёттиг остается невредим. Дальше, на запад, на Херсонесский рубеж! То, что осталось от 282-го полка, капитан Фокентанц, заходя с севера, ведет обходным путем к Херсонесской позиции. Там 282-й полк, предназначенный в дивизионный резерв, должен разместиться в одном большом доте позади переднего края.

Мало бойцов добралось до Херсонесской позиции. Части принимались, перегруппировались и вводились в боевые действия. Для всех, кто стоял на передовой, эта позиция стала большим сюрпризом: прекрасно инженерно оборудованная, с системой сквозных траншей, дотов и дзотов, железобетонных укрытий и жилых блиндажей, хранилищ для боеприпасов и продовольствия. В последних оказалось вдоволь запасов, а вот боеприпасов в обрез. В траншеях проложен кабель, протянутый до КП батальонов. Позиция, огибающая подковой порты и гавани и выходящая к бухтам, вплоть до промежуточных траншей имеет глубину 2 км. На стиснутой со всех сторон арене начинает разворачиваться последний акт трагедии для многих тысяч немцев. Подмостками, на которых она будет разыграна, служит западная оконечность Херсонесского полуострова. С высот Сапун-горы они видны как на ладони.

Вечером этого черного «дня бегства» становится известен новый приказ Гитлера о том, что Крым теперь должно оставить! То, что три недели назад было бы воспринято как акт благоразумия, доказательство моральной зрелости и ответственности, теперь звучит злой насмешкой и издевательством! Только теперь открыто выражаются сомнения, горечь и гнев. Если драгоценный Крым можно оставить сегодня, то что мешало это сделать пару недель назад, когда еще тысячи бойцов были живы, а не принесены в жертву своеволию и бессовестности? Всю ночь на 10 мая идут приготовления к завтрашней обороне. Вначале надо определить этапы боя для боевых групп, в которых еще царит полная неразбериха. С рассветом упорядоченные батальоны и роты – с достаточным количеством тяжелого пехотного оружия и недостатком боеприпасов – ждут врага: 289-й пехотный полк справа, 290-й пехотный полк слева. Все те, кто стоит на этом последнем крымском рубеже, вовсе не прирожденные воины. Скорее это по необходимости выученные сражаться на открытой местности и в окопах пехотинцы. Но все эти солдаты стояли горой друг за друга и на деле доказали свое мужество, стойкость и самообладание. Даже находясь в безвыходном положении, остатки старой 98-й дивизии до последнего дня исполняли свой долг, несмотря на повсеместные признаки поражения. Именно поэтому 10 мая все проведенные противником атаки были отбиты большой кровью. А теперь каждый ждет скорой посадки на корабли!

 

Потери среди 30 тысяч надеющихся на эвакуацию в течение 10 мая растут ужасающе, и более всего – поблизости от причалов. Здесь толпятся не участвующие в боях, готовые к отплытию части и многочисленные раненые. Бомбы сменяющих друг друга истребителей-бомбардировщиков уничтожают херсонесский аэродром – последний! Тринадцать еще пригодных для использования немецких истребителей поднимаются в воздух курсом на материк и исчезают. Теперь превосходство противника в воздухе действительно «абсолютное».

Первые подошедшие самоходные десантные баржи взяли на борт помимо личного состава и штабы руководства армии. Баржи подвозят к двум кораблям, стоящим на якоре в открытом море, 3 тысячи человек. Без прикрытия собственной авиации они атакованы и потоплены вражеской. Еще одну баржу, груженную в основном подразделениями снабжения, членами штаба и другими солдатами 98-й пехотной дивизии, беспрерывно атакуют низколетящие штурмовики. Осторожно, но решительно полковник доктор Бранд не дает разгореться панике, возникшей за время более чем двадцати атак с воздуха. Это благодаря ему судно смогло вернуться к берегу, и почти половина эшелона была спасена. Но в присвоении ему Рыцарского креста 2-го класса Верховным командованием вермахта было отказано!

Унтер-офицер Вернер из штаба дивизии, как и тысячи других, пережил воздушный налет на свое судно: «Баржа, палуба которой кишит солдатами, отчаливает. И тут же справа и слева, впереди и позади нас рвутся снаряды вражеской артиллерии. Едва мы вышли из зоны досягаемости орудий, как налетели штурмовики и принялись кружить над нами, обстреливая из бортовых пушек и пулеметов. Лежу возле пустой канистры и морского офицера. Вдруг пулеметной очередью ему отрывает обе ноги и руку. По всей палубе мертвые и покалеченные. Отовсюду вопли и причитания. Неподалеку на воде расстрелян быстроходный катер. Вокруг плавают доски, среди них выныривают головы. Один матрос орет: «Поплавок пробит, тонем! Барахло за борт!» Тут же через поручни полетели ранцы, вещмешки, снаряжение. Что осадка стала глубже, заметили все, даже пехота. Кое-кто уже барахтается рядом, некоторые тонут! Добираемся до крутого берега у Максима Горького II, уже без налетов. Наших мертвых и раненых вытаскиваем на сушу. Санитары возятся с ними».

Вечером 10 мая каждый ждет приказа: с наступлением темноты отвод! Ничего подобного. Обещанных военных кораблей для эвакуации так и не дождались. Да они и по времени не успели бы. Командующему крымскими войсками не остается ничего другого, как объявить отсрочку исполнения приказа на 24 часа! Еще 24 часа обороны! В таком положении! Практически без боеприпасов! Сданные на потеху артиллерии и авиации неприятеля! На рассвете 11 мая на отдалении в 25-30 км в открытом море показался конвой из 10-12 военных кораблей да еще с одним румынским. Тот, последний, дал пару залпов по суше и исчез. А потом начали сновать туда-сюда паромы и катера, доставляя на корабли людей. «Как только на большой румынский катер «Романия» было погружено от 80 до 100 человек, последним командир 198-й хлебопекарной роты, – свидетельствует обер-казначей Фойхт, – налетели вражеские штурмовики.

«Романия» тем не менее дает ход. Несмотря на защиту с помощью счетверенной зенитной установки тут и там имеют место прямые попадания. Осколки дерева и стекла стоны несчастных. Число размещенных внизу раненых увеличивается. И снова колокол бьет тревогу. Снова стреляет зенитка. Двигатели работают на полных оборотах. Опять падающие вокруг бомбы вздымают фонтаны воды. Позже, когда судно остановилось, чтобы перегрузить людей на подошедший транспорт, еще раз появляются истребители-бомбардировщики. Осколки, пробоины, грохочущий удар сотрясает все судно и вырубает огни. Одна бомба попадает в машинное отделение, и вытекающее горючее тут же загорается. Все бросаются к выходу. Едкий дым и горячий воздух спирают дыхание. К крикам раненых добавляются свист выходящего пара и пальба взрывающихся зенитных боеприпасов. Мы очертя голову бросаемся в волны, прочь от тонущего судна. А потом бешено гребем, спасая свои жизни».

 

Войска на переднем крае с ужасом видят, как над одним из пяти кораблей на горизонте поднимается столб черного дыма, из которого затем вырываются языки пламени. Вот та же участь постигла второй корабль. Третий спешит в сторону берега, спуская на воду шлюпки с людьми. Это «Хельга», на борту которой боеприпасы. Целых полчаса снаряды сбрасываются в море, потом солдаты снова пересаживается на борт «Хельги», прямо на плаву. Вскоре за ней следуют истребители-бомбардировщики. Прямое попадание по центру корабля, котел взрывается, начинается пожар. Кто остался невредим, прыгает за борт. Три десантные баржи с саперами прочесывают акваторию и спасают людей. Четырежды они доставляют на берег раненых. Отважный поступок, достойный славы, подвиг!

11 мая большевик ведет наступление при массированной поддержке тяжелых орудий и танков. Все его попытки выйти на передний край обороны отражены отчаянно сражающимися за свою жизнь и свободу. Потери везде велики, как на передовой, так и на причалах. Старший врач доктор Денглер, попавший потом в плен, по свидетельству обер-казначея Транка, остается подле раненого фельдфебеля штаба дивизии, не желая оставлять его в одиночестве. Такие образцы товарищества и самоотверженности не редкость в эти последние дни всеобщей беды. А в это время последний «командующий Крыма» предает своих солдат страшной судьбе. В ночь с 10 на 11 мая 1944 года, после всех этих грозных и пламенных призывов держаться до последнего вздоха, командующий армией бросает свою сражающуюся «армию» и отплывает в Констанцу. Он послушен «приказу фюрера»!

В 20 часов после массированного огневого удара противник предпринимает новую атаку на передний край и причалы. И снова она отражена. Потом, наконец, приближается давно и напряженно ожидаемый час отхода для погрузки и выхода в открытое море. На ночь с 11 на 12 мая обещано достаточное количество судов! Призрачным маршем, мимо горящих машин, убитых и покалеченных лошадей, дымящихся штабелей подорванных боеприпасов пробираются к морю отдельные группы. Противник почти не беспокоит ни главные силы, ни арьергард. Теперь дело за кораблями! Предписанные дивизии причалы расположены в 30-40 м под крутым берегом, который сначала почти отвесно спускается вниз, а потом переходит в обломки больших и малых валунов, булыжников, гальки. У самого берега мелко. Суда с неглубокой осадкой могут подойти близко.

Два часа лихорадочного ожидания проходят в полнейшем бездействии. Ничего не происходит! За эти 120 минут большая часть готовых к отправке бойцов могла бы уже погрузиться. Но не появляется ни одного плавсредства. В числе ожидающих 282-го полка и капитан Фокентанц. Он рассказывает: «У места погрузки суша внезапно обрывается, словно отрезана ножом. В 20-30 м внизу плещется море. Для спуска к скале приставлены лестницы, шириной в 2-3 м. Ночь ярко освещают вражеские «рождественские елки» (осветительные ракеты). Гудят самолеты. Причалы запружены людьми. Техника, имущество свалены в кучи. Сюда и сыплются бомбы! Никто не позаботился о мерах безопасности. Больше никакие сдерживающие факторы не действуют, срабатывает инстинкт самосохранения, в грохоте рвущихся снарядов и бомб отчаявшиеся люди пихают друг друга, скатываются по крутому склону, гроздьями висят на лестницах, карабкаются друг по другу и падают на убитых, раненых и омываемые волнами камни. А со стороны моря налетают все новые низколетящие штурмовики и обстреливают людские муравейники из бортового оружия».

Лейтенант Георг из 282-го полка записывает: «Лежим на мысу. Бомбы падают в море. Рядом лежат артиллеристы и связисты, которые ждут еще дольше. На воде загорается корабль и почти сразу превращается в пылающий факел. Что там происходит? За нами не приходит ни одно судно! Неделями войска держались, надеясь на то, что их спасут морем. И что теперь? Нас бросили за ненадобностью? На море чисто! Где обещанные корабли? Где немецкие авиационные эскадры?» В отчаянии некоторые пытаются выйти в море на плотах, чтобы избежать страшного плена. Пояс заграждений из вражеских снарядов пресекает всяческую попытку. Становится окончательно ясно, что сюда, где боевые части 98-й дивизии ожидают спасительной армады, ни один корабль не придет! Возможно, на других местах и прошла удачная погрузка для переправки людей в открытое море, но этого явно не было достаточно. Последний акт трагедии доносит это сообщение:

«Транспортный флот военно-морских сил в достаточном количестве стоит на рейде у Севастополя. Однако огнем противника разрушена система связи и передачи приказов начальника военно-морского района. В результате этого причалы и места для швартовки по большей части остаются пустыми, а готовые к отправке войска ждут напрасно!» Теперь, когда ночь уступает место рассвету, появляются вражеские самолеты. Оживляется артиллерия. Залпы «сталинских органов» устанавливают огневую завесу над поверхностью вод. Корабли так и не пришли.

Светлеет. Занимается утро 12 мая 1944 года. Море пусто. Танки наступают широким фронтом и открывают огонь. Голосят и стонут раненые. Кто-то молится. Кто-то впал в прострацию. Некоторые бросаются прямо на огонь. Тут один офицер подводит черту: «Кораблей больше не будет! Нас списали. Предали». Попытка продолжать бой была бы теперь столь же бессмысленна, как и преступна – это значило бы подвергнуть массы немецких солдат, оттесненных к морю, жестокому уничтожению. Поэтому следует приказ: сложить оружие, выкинуть белые платки. 26 тысяч солдат, по данным противника, сдаются в плен. Плен, по жестокости и унижению человеческого достоинства, не идущий ни в какое сравнение со всем, что может вынести человек. Эти тысячи, выстоявшие под градом огня в тщетном ожидании спасения, теперь согнаны как скот и как скот погнаны в глубь чужой страны. Большинство военнопленных составляли немецкие солдаты, меньшинство – румыны. Каждому, кто попал в плен, было это известно.

В Крыму целая армия была бессмысленно загублена. Начиная с 10 апреля действующие войска были лишены всего, что у них должно было быть для успешной обороны, их принесли в жертву без всякой военной необходимости. «В Крыму все было кончено, – пишет Петер Бамм, – 17-я армия прекратила свое существование. Эта была катастрофа, по размаху в чем-то превосходящая даже Сталинград. По крайней мере, в равнодушии Верховного командования к судьбам солдат. Но катастрофу эту засекретили. Солдатам было приказано молчать о ней. Запрещено было говорить о катастрофе в Крыму даже между собой!»

 

Германские документы о боях за Севастополь за период апрель-май 1944 г., хранившиеся в Военно-Историческом Управлении Генерального штаба Вооруженных сил СССР

Комендант крепости Севастополь ​

Оперативный отдел штаба 17 армии Севастополь 24.4.1944 г. Оперативный отдел № 1033/44 Секретно

8 экземпляров Экземпляр 3-й

Подготовка к оставлению крепости Севастополь

1). Для отхода на Инкерманский или Херсонский рубежи комендантом крепости Севастополь по приказу Армии, проведены следующие мероприятия.

1). Сооружение пристаней и разведка Стрелецкой бухты, Круглой бухты, Камышевой бухты, Казачьей бухты и Юго-Западного побережья Херсонского полуострова, в соответствии с приложение № 1. Пристани и пути подхода нанесены.

Для обеспечения подвода частей к пристаням, они должны быть обеспечены специальными командирами. 5 армейский корпус должен организовать на пристанях, ввиду возможности действий противника, перевязочные пункты.

2). Создание заград-полосы. В этой полосе кроме контрольных постов, должны находиться также погрузочные площадки 770 саперно-десантного полка, или военно-морского флота, которые должны погрузить прибывающие части на корабли. Количество судов, которые должны быть доставлены к пристаням, зависит от погоды и от воздействия противника, так что распределение пристаней может быть произведено только после прибытия частей.

В случае если прибывающие на пристани части не смогут быть тотчас же погружены на суда, они должны быть сосредоточены не на пристанях, а на специальных сборных пунктах, не слишком удаленных от пристаней.

Командиры частей и соединений при переходе ими заград-полосы докладывают номер прибывшей части, ее численность и состав и приставляют к офицеру, отвечающему за погрузку ( в случае если часть не сможет быть тотчас погружена) связного, для обеспечения своевременного прибытия части к моменту погрузки на пристань.

3). Постановка дымовой завесы во всех четырех пунктах силами химической команды майора Винклера. Продолжительность постановки дымовой завесы будет установлена, в зависимости от важности той или иной бухты, от 200 до 400 минут. Может быть произведено также частичное задымление бухты, продолжительностью в 25 минут.

Постановка дымовой завесы, в первую очередь, должна быть произведена на рассвете, в случае, если не удастся погрузить части на суда в ночное время. Кроме того, намечено производить задымление бухт и в ночное время, с целью предотвращения действий осветительных ракет противника.

Офицер, отвечающий за погрузку, может в отдельном случае отменить постановку дымовой завесы, для своей бухты. Общее задымление может быть произведено только по приказу коменданта крепости ( приложение № 2).

4). Особая команда Куна организовывает направление на Херсонесский рубеж около 1.400 тяжелых метательных аппаратов и направление 550 тяжелых метательных аппаратов на отсечные позиции (приложение 3).

Снятие тяжелых метательных аппаратов будет произведено по приказу тактического командования.

II.Численность (силы)

1).Силы необходимые для поддержания сохранности пристаней и для производства задымления, будут представлены 16 техническим батальонам и химической командой майора Винклера.

2). Для создания заград - полосы, установки контрольных постов, для направления частей и их погрузки на пристанях, необходим саперный батальон, который согласно имевшихся переговоров, должен быть доставлен 5 армейским корпусом. ( 46 саперный батальон). Просьба направить для инструктажа командира 46 саперного батальона.

3). Для обслуживания тяжелых метательных аппаратов, в распоряжении имеется особая команда лейтенанта Кука, в составе 1/20 человек. Необходимые для обслуживания этих аппаратов еще 36 человек будут выделены. 5 армейским корпусом. Предлагается, чтобы подрывные станции на участках дивизий были заняты дивизионными саперами, которым будут приданы рядовые особой команды Кука.

Для того чтобы обеспечить своевременное инструктирование, просьба чтобы каждая дивизия откомандировала на короткий срок 16 рядовых и двух офицеров.

( подпись неразборчиво)

Полковник и комендант крепости.​

 

Главнокомандующий Группы Армий "Южная Украина".
Только лично. 22. 4. 1944г.

Дорогой Янеке!
С полудня 21.4 до утра 22.4 я был в Главной квартире фюрера и в течении долгих часов говорил с ним обо всем, касающимся Крыма. Я поставил вопрос, также и о ваших делах однако мне не удалось здесь пробиться, или удалось только частично.

Я целиком защищал Вас и добился победы. Однако сегодня в 13.00 Альмендингер, опять получил назначение, в связи с "обстановкой". Ни я , ни Цейтлер, не знаем почему. Мы оба не были информированы о цели, которая преследуется его назначением.

События, развивавшиеся в течение последних 48 часов, в первую очередь оказали влияние на официальные политические отношения (Турция). И это оказало решающее влияние на все дела. Военное решение было вынуждено политической обстановкой. По видимому, оно принято на короткий срок, в связи с предстоящей высадкой десанта на западе. Приказ о обороне Севастополя остается в силе со всей остротой.

Для вас от этого получились такие последствия: вы получите людей, и , главное, вооружение (в особенности противотанковые пушки). Фюрер лично дал указание о моментальном проведении соответствующих мероприятий. Мне кажется существенным, если бы каждый немец действительно был бы мобилизован. Отданные вами приказы очень ясны. Само собой разумеется, что за исключением тяжело раненных, ни один немец не должен быть преждевременно выведен из крепости.

Военно-морской флот твердо обещал фюреру обеспечить необходимое количество судов, которые будут удержаны в течении долгого времени. Мои серьезные возражения не оказали воздействия. Напротив, оценка положения в воздухе была ясной и в общем правильной.

Я считаю необходимым направление для обследования (которое уже раньше было назначено) Мюллера и Латтмана, которые должны составить себе впечатление на месте. Я прошу вас, если это вообще необходимо, не " потрясаться" этим сообщением. Оба офицера получат поддержку во всех отношениях и будут сопровождаться командирами частей.

Существенно: Так или иначе, я считаю правильным, если вы сейчас обратитесь с ясным воззванием к подчиненным вам войскам. Ваше слово будет понято и приветствовано каждым порядочным немецким солдатом. Я считаю правильным, если Вы объясните офицерам и солдатам значение каждого отдельного боя, иными словами - объясните необходимость долгого удержания Севастополя.

Если люди узнают, что высадка десанта на западе может быть делом этих дней и что отношение Турции на ближайшие недели зависит от удержания Крыма, тогда, они сознательно выдержат бой. Если, например, высадка десанта не будет произведена в течение ближайших недель, тогда будут закончено сооружение нашего Атлантического вала, т.е. удлинение его, что даст возможность, в скором времени высвободить находящиеся там дивизии для использования их в других целях. Естественно, что здесь сыграют роль и другие политические и хозяйственные причины.

В течение этих недель война достигнет своего кульминационного пункта, и удержание Севастополя имеет здесь далеко идущее значение.
То, что мне сейчас горько, из-за запрещения фюрера летать в Крым, вы поймете как старый фронтовик.
Пожелаю Вам дорогой Янеке вашего старого солдатского счастья и успехов.

Хайль Гитлер Ваш Шернер (подпись)

 

Снимки, сделанные в районе Севастополя во время эвакуации из Крыма в 1944 году.
Снимок № 2 сделан на побережье в районе мыса Херсонес ( на заднем плане виден мыс Феофан), снимок № 4 сделан на Херсонесском аэродроме.

 

Район Южной бухты Севастополя. Май 1944 года.

 

Немецкие солдаты идут по направлению к 35-ой береговой батарее. Севастополь, конец апреля-май 1944 года.



Для сравнения немецкий снимок этой же местности, сделанный в июле 1942 года.

http://www.reenactors-krim.info/threads/sevastopol-ijun-ijul-1942.379/

 

В освобожденном Севастополе. Площадь Коммуны ( ныне площадь Ушакова). Май 1944 г. Фото В. Микоши

 

На инспекторском смотре 77-й стрелковой дивизии 51-й армии.
Слева направо: Герои Советского Союза генерал-майор А.П.Родионов, командир дивизии; генерал-лейтенант П.К.Кошевой, командир 63-го стрелкового корпуса; генерал-лейтенант Я.Г. Крейзер, командующий армией. Май 1944 года. Фото Н.Аснина.

 

Мыс Кордон на Северной стороне Севастополя. Снимок из альбома немецкого солдата либо офицера сделан скорее всего летом 1942 года.
Здания в правой части снимка сохранились до настоящего времени.

 

Переправа на Северной стороне Севастополя в районе пляжа Керосинка, на месте современного бетонного причала.
Снимок сделан в период 1942-1944 гг.- слева на фото видны два офицера в фуражках с высокими тульями, скорее всего румыны.

 

Где-то еще в районе наших батарей,лежат на глубине эти монстры!

 

Некоторые из этих фото,сделанных специально для подтверждения калибра снаряда.
На первой фотографии, рядом с неразорвавшимся снарядом «Карла», инструктор политотдела Крымского района береговой обороны старший политрук Калинин (рост 180 см). На второй неразорвавшийся снаряд на фоне орудийных башен 30-й ББ. Фотографии из музея 30-й береговой батареи.

 

В 1950-х гг его на специально сделанном плотике отбуксировали в Казачью бухту и там подорвали.
Головная часть этого снаряда до середины 1970-х гг. валялась на берегу. Позднее его поместили во внутреннем дворике музея Черноморского флота.
Его видно на черно-белом фото. На цветных фото осколок 615-мм снаряда мортиры «Карл», найденный вблизи орудийных башен при реставрации 30-й батареи в 50-х годах. Он находится в музее №30-й береговой батареи в поселке Любимовка.

 

https://vk.com/videos5651954?z=video5651954_71744204/pl_5651954_-2

https://vk.com/videos5651954?z=video5651954_167564436/pl_5651954_-2

 

Вокзал

 

.. ..

 

.. .. ..

 

Собирались все фото по Севастополю и Крыму с разных сайтов... к сожалению, тогда не писала коменты где брала((

 

Климентина Черчиль в Севастополе.