Не в целях рекламы.
Почитал про эту шляпу - очень интересная и познавательная ее история. Не именно этой, а в целом.
Текст был на вражеском языке, пришлось переводить и корректировать сложности перевода.
Присяга на Верность Южному Кресту. Австралия (1854)
В октябре 1854 года произошло убийство землекопа.
Виновником, как полагали его товарищи, был хозяин гостиницы «Эврика» в Балларате и известный приятель полиции золотых приисков.
Толпа из 5.000 разгневанных землекопов сожгла паб.
Трое землекопов, принимавших незначительное участие в поджоге и беспорядках, были арестованы. Когда депутация землекопов — Хамфрей, Блэк и Кеннеди — отправилась в Мельбурн, чтобы подать прошение об освобождении своих товарищей, губернатор Хотэм пообещал разобраться в деле, но затем приказал полиции и ротам из двух полков, 12-го (Восточный Саффолк) и 40-го. (Сомерсет) отправиться в Балларат, это решение подорвало всякое доверие к нему со стороны землекопов.
29 ноября 1854 года тысячи землекопов собрались на Бейкери-Хилл под флагом своего изобретения — Южным Крестом.
Немец Фридрих Верн призвал их скорее сжечь свои лицензии, чем подчиниться правительству. Следующим выступил Питер Лалор, напомнив мужчинам, что здесь тирания столь же жестока, как и в старой Ирландии. Итальянец Рафаэлло Карбони, приехавший в Австралию в поисках счастья, вина и песен, призвал их бороться с тиранией. Не в последний раз в драматических эпизодах австралийской истории грог свободно раздавался, и когда пара землекопов сожгла свои лицензии, сотни других бросили свои в костер.
На следующий день, когда комиссар Реде и его сотрудники попытались проверить лицензии, его встретили насмешками, ругательствами и смехом.
«Мы их сожгли!» — кричали землекопы и толпой двинулись сквозь жару к Бейкери-Хилл. Здесь, ближе к вечеру, Лалор снова водрузил Южный Крест и призвал всех тех из 2.000 собравшихся, кто был готов сражаться, держаться вместе. Стоя на коленях в пыли, он повел их, произнеся клятву: «Мы клянемся Южным Крестом искренне поддерживать друг друга и сражаться, защищая наши права и свободы». Это волновало, но это было предательством. Другие кричали о голосовании, о коротких парламентах, о демократии.
1854: Битва за частокол Эврика
В течение следующих двух дней землекопы построили крепость из деревянных плит на Бейкери-Хилл — частокол Эврика — и сделали пики из посохов и ножей.
Лалор организовал их в «дивизии», как в армии, под командованием своих сообщников Росса (канадца) и Тонена (немца). Лишь немногие из повстанцев имели оружие.
К вечеру субботы с Лалором все еще оставалось только 150 землекопов, остальные разошлись.
Это было воскресенье, 3 декабря 1854 года, эта битва велась на золотых приисках Балларата, штат Виктория, между Питером Лалором и его группой золотоискателей, укрывшихся в импровизированной крепости — частоколе Эврика, — и прибывшими войсками британского колониального правительства. Виктории, войска из Мельбурна при поддержке полиции. Войска под покровом темноты выползли из ближайшего лагеря и к 3 часам ночи тихо собрались на расстоянии досягаемости от частокола и начали свое внезапное нападение. Эти войска были такими же безжалостными, как и войска майора Джонстона в 1804 году: они хитро ждали, пока большинство шахтеров покинут частокол в субботу вечером, чтобы вернуться домой к семьям и посетить церковь в субботу. Хотя частокол охраняли 800 шахтеров, на случай нападения остались только 200, включая Лалора.
Капитан Дж. У. Томас теперь начал скрытно продвигаться к частоколу, возглавляя свой отряд из 276 человек, все до зубов вооруженные новейшим оружием.
В их состав входили 152 пехотинца, 24 кавалериста и 100 конной и пешей полиции. Они хорошо рассчитали время атаки, большинство оставшихся шахтеров крепко спали, но один бдительный часовой увидел их темные силуэты и произвел выстрел. Капитан Томас предупредил своих людей: «Нас видят. Вперед и вперед, ребята! Не стреляйте, пусть повстанцы стреляют первыми. Вы ждете звука горна». Шахтеры, разбуженные выстрелом часового, вскочили на ноги, бросились на баррикаду винтовками, револьверами, абордажными саблями, мечами, пиками, вилами и всем, что попадалось под руку. Всего в 300 метрах от частокола Томас приказал своей центральной части подготовиться к полной лобовой атаке: одной части наступать на правом фланге, а другой на левом, чтобы не допустить побега шахтеров, таких как Лалор. Он также приказал последней части остаться в качестве резерва.
Солдаты атаковали, побежав по открытой местности прямо к импровизированному укреплению, которое они могли видеть в темноте вместе с блеском стволов орудий и клинков, которыми размахивали решительные защитники. Защитники подождали, пока войска подошли к частоколу на расстояние 150 метров и открыли огонь, направив разрозненный залп по рядам в форме, сбив нескольких мужчин, которые упали, схватившись за раны. Прицелившись в офицера, руководившего войсками, один из горняков выстрелил в капитана Генри Уайза, он раненый споткнулся о землю. Поднявшись, истекающий кровью капитан храбро двинулся вперед, но его рана оказалась смертельной восемнадцать дней спустя.
Шахтеры издали радостный возглас. Их первый успех на офицерском уровне. Дела выглядели хорошо. Армейский горнист подал сигнал, и войска в предрассветном свете открыли огонь с фронта и с обоих флангов, заливая свинцом частокол и плохо вооруженных людей, защищавших свой деревянный форт. Шахтеры, которым посчастливилось иметь винтовки или револьверы, пытались стрелять в ответ; другим, например ирландским копейщикам, пришлось ждать рукопашной схватки. Но у шахтеров не было ни подготовки, ни оружия, как у солдат, они не могли помешать им атаковать шахтеров за шахтерами, заполняя частокол ранеными и умирающими людьми.
Стреляя из винтовки по войскам, Лалор кричал ободряющие своих людей, когда его ранили в левую руку и повалили на землю.
Понимая, что он станет главной мишенью, когда солдаты взберутся на частокол, Лалор укрылся под кучей древесины, а затем позвал пару товарищей, чтобы те помогли унести его, пока не рассвело. Среди дыма, шума и суматохи боя эти двое тайно вытащили своего раненого лидера через отверстие в задней части частокола. Понимая, что они разбиты, Лалор призвал остальных бежать. Но было слишком поздно. Когда войска взбирались на баррикады, они расстреливали или закалывали штыками всех сопротивлявшихся им шахтеров. Капитан Томас потребовал от горняков сдаться. Разгромленные, они бросили оружие.
Когда солдаты отступили - через двадцать пять минут после начала боя - они сразу убили четырнадцать шахтеров (большинство из которых были ирландцами) и ранили еще восемь, которые позже скончались от ран. Они также ранили еще двенадцать человек (включая Питера Лалора), которые все сбежали и выздоровели, а также захватили 100 пленных. После боя войска убили еще двоих. Свидетели рассказали, что солдаты «взбесились» и убили двух прохожих, а затем разрушили палатки шахтеров. Шахтеры настолько отстали, что беззащитные женщины выбежали вперед и бросились на раненых, чтобы предотвратить дальнейшие убийства со стороны солдат.
Некоторые из раненых бежали в окружающие кусты, где они умерли, не войдя в число жертв. Официальная запись о смертях в окружном регистре Балларата показывает двадцать семь имен, связанных с битвой за частокол в Эврике. К 8 часам утра, капитан Пэсли, заместитель командующего британскими войсками, которого тошнило от кровавой бойни, спас группу заключенных от штыков и пригрозил расстрелять всех полицейских или солдат, которые продолжат резню. Но некоторые солдаты и полицейские сходили с ума, без всякой причины уничтожая палатки и имущество, закалывая раненых штыками. Из-за этих последствий некоторые свидетели назвали Эврику резней.
Лалор, конечно, согласился, написав:
Поскольку бесчеловечные жестокости, совершаемые войсками, хорошо известны, мне нет необходимости повторять их.
Пострадали 34 землекопа, из которых 22 погибли. Такое соотношение убитых и раненых объясняется расправой над военными и солдатами после капитуляции. Битва была односторонней и короткой, но шахтеры выдержали храбрую борьбу в своей попытке защитить свой призыв к свободе, который олицетворяла крепость. Они добились большего успеха, чем их ирландские предшественники в Винегар-Хилл в 1804 году. Семнадцать солдат были убиты или ранены, двадцать четыре землекопа лежали мертвыми; еще двадцать или более раненых (включая Лалора, которого спрятал священник, а затем ему ампутировали руку). 114 заключенных были брошены в тюрьму в ожидании суда. Буржуа вздрогнул при слове «Эврика». Даже Генри Паркс назвал восстание «небританской ошибкой», вызванной, вероятно, иностранцами. Он был прав: из четырнадцати землекопов, убитых в тот день, восемь были ирландцами и двое немцами. Один был англичанином, и только один — австралийцем. Хотэм совершил последнюю ошибку: он приказал обвинить тринадцать зачинщиков в государственной измене, наказанием за которую была смерть. Суд превратился в фарс, а приговоры были мягкими. В книге Дэвида Сайма «Эпоха» выражалось общее мнение: прогнило правительство, а не народ. Когда в начале 1855 года губернатор Хотэм простудился и умер, большая часть горечи Эврики ушла вместе с ним.
Эврика вошла в историю как день Доброй битвы.
«Встаньте, мой молодой австралиец, в смелом свете солнца и послушайте, как битва за свободу в былые времена была проиграна и выиграна», — писал в балладе Виктор Дейли (еще один ирландский националист). «Еще год закончился, Свобода нахлынула, как наводнение / Они дали нам все, о чем мы просили, - когда мы просили об этом кровью».
