Готтлоб Бидерман

ГОТТЛОБ БИДЕРМАН В СМЕРТЕЛЬНОМ БОЮ. ВОСПОМИНАНИЯ КОМАНДИРА ПРОТИВОТАНКОВОГО РАСЧЕТА. 1941-1945

"Как-то после обеда в один из дней в начале ноября я получил депешу из II батальона 437-го полка об ожидаемом прибытии генерал-полковника Шернера. Этот страшный, внушавший ужас генерал проводил осмотр наших позиций, и, понятно, полагалось кратко по его прибытию проинформировать его о текущей обстановке на участке. Шернер имел дурную славу за свою страсть к проверке состояния связи. Также было широко известно, что если он найдет что-нибудь такое, что ему не по нутру, то немедленно последует град выговоров, понижений в должности и аналогичных наказаний. Иногда он понижал или повышал в звании чисто импульсивно, как ему было удобно. Ходили слухи, что в прицепе его шофер держал три различные военные формы и что несколько раз он начинал день фельдфебелем, потом за малейшее нарушение переводился в рядовые, но после обеда вновь повышался до фельдфебеля. Каждая поездка на фронт сопровождалась угрозами, и те, кто служил в тыловых частях, могли ожидать наказания в виде немедленного перевода на передовую.

Генерал горных частей (егерей) Дитль, профессиональный до мозга костей офицер, как-то сказал о Шернере, что тому было бы лучше служить фельджандармом (которых солдаты именовали «цепными псами»), чем генералом. Это мнение широко разделялось в войсках, которые все еще были восприимчивы в том, что касалось их руководителей. Любопытно, что этот же самый генерал, не проявивший никакого понимания своих войск на фронте и бессердечно осудивший их на смерть своими приказами любой ценой удерживать неудерживаемые позиции, в конце войны попал в плен к американцам в одной альпийской хижине, куда он бежал в попытке уйти от ответа за свои дела после сдачи Германии. Когда он попал в плен, на нем был традиционный баварский альпийский костюм, который он выменял на свою униформу и золотой партийный значок. Лишь за несколько недель до этого он подверг массовым казням немыслимое количество своих солдат за подобные проявления трусости.

Генерал-полковник на самом деле появился для осмотра наших позиций. Его автомобиль с укрепленным на нем флажком, напоминающим шахматную доску, прибыл в конце дня, и я, как положено, приветствовал его, отрывисто ему отсалютовав, когда он подошел. Он ответил мне угрюмым, безличным отданием чести, после чего не протянул руки. У меня тут же возникло ощущение, что он приехал сюда специально, чтобы создать для нас проблемы.

Я тщательно готовил свою роту к этому визиту. У входа в блиндаж стояли двое часовых, как положено, одетых в полную полевую форму, со шлемами и винтовками. Фельдфебель-связист Штайницер лично сидел за полевым столиком, чтобы видеть, что все идет как и планировалось. Радисты то и дело осматривали и настраивали свою аппаратуру заранее. Все контакты с группой связи у артиллеристов и передовыми наблюдателями были в безупречном состоянии.

Генерал попросил представить ему краткую информацию о положении на нашем участке, которую я приготовил заранее. Я взял на себя смелость изобразить ситуацию именно так, как она мне представлялась, и я обрисовал ему эту картину искренне и честно. Ежедневно на горизонте поднимался в небо русский аэростат с наблюдателями. Несмотря на наши неоднократные просьбы, не появился ни один немецкий самолет, чтобы положить конец активности вражеских наблюдателей; посему советская артиллерия беспрерывно вела огонь по избранным объектам, какие ей нравились. Кроме того, мы полагали, что ряд позиций вдоль Виндавы в нашем секторе взят под обстрел с целью подготовки к танковому удару, который, как мы ожидаем, произойдет в течение нескольких дней. Количества наших войск слишком мало, чтобы удержать вверенный нам участок; наша оборона слишком редка на этом отрезке фронта. Отсутствие тяжелого вооружения, прежде всего противотанковых средств, угрожающе. Полученные партии противотанковых мин использованию не подлежат из-за отсутствия у них взрывателей.

Уважаемый генерал-полковник явно не получил удовольствия от такого негативного доклада со стороны младшего офицера. Он внезапно ушел, оставив нас с определенным ощущением, что совсем не удовлетворен происшедшим. Потом ходили слухи, что во время посещения позиций в тылу он выпил вместе с Шонцки из артиллерийского батальона несколько бутылок вина и стал открыто тому жаловаться на поведение пехотных частей на передовой. Он определенно не укрепил мое доверие и мою веру в его руководство, а только подтвердил ранее слышанные нами рассказы о его особенном стиле командования. Не было произнесено ни одного ободряющего слова ни мне лично, ни даже тем бойцам, которые ради него стояли с оружием у плеча в окопах. Я привык к другому типу немецкого генерала. Более того, он поднял на смех мою оценку ситуации, подверг критике мое предсказание надвигающейся танковой атаки, заявив, что если атака и состоится, то далеко на западе, в направлении Либавы.

Великий стратег ошибся. 20 ноября русский артналет обрушился на наши позиции и на полк слева от нас, и большие группы советских танков ринулись через Виндаву. В ходе так называемой второй битвы за Курляндию русские прорвали наш фронт в нескольких местах, включая и сектор, удерживаемый нашей дивизией. Только благодаря подкреплениям из различных частей это наступление было остановлено несколько дней спустя возле Фрауенбурга...."

ссылка на книгу: https://booksonline.com.ua/view.php?book=140646

 

Спасибо за ссылку, с удовольствием прочитал и очень много узнал интересного.