САМЫЙ ТРУДНЫЙ ДЕНЬ Воспоминания ефрейтора немецкой 111 пехотной дивизии Гельмута Клауссмана. После ранения меня перекинули в Севастополь, когда русские уже отрезали Крым. Мы летели из Одессы на транспортных самолётах большой группой и прямо у нас на глазах русские истребители сбили два самолёта битком набитых солдатами. Это было ужасно! Один самолёт упал в степи и взорвался, а другой упал в море и мгновенно исчез в волнах. Мы сидели и бессильно ждали кто следующий. Но нам повезло – истребители улетели. Может быть у них кончалось горючее или закончились патроны. В Крыму я отвоевал четыре месяца. И там, под Севастополем был самый трудный в моей жизни бой. Это было в первых числах мая, когда оборона на Сапун горе уже была прорвана, и русские приближались к Севастополю. Остатки нашей роты – примерно тридцать человек — послали через небольшую гору, что бы мы вышли атакующему нас русскому подразделению во фланг. Нам сказали, что на этой горе никого нет. Мы шли по каменному дну сухого ручья и неожиданно оказались в огненном мешке. По нам стреляли со всех сторон. Мы залегли среди камней и начали отстреливаться, но русские были среди зелени – их было невидно, а мы были как на ладони и нас одного за другим убивали. Я не помню, как, отстреливаясь из винтовки, я смог выползти из под огня. В меня попало несколько осколков от гранат. Особенно досталось ногам. Потом я долго лежал между камней и слышал, как вокруг ходят русские. Когда они ушли, я осмотрел себя и понял, что скоро истеку кровью. В живых, судя по всему, я остался один. Очень много было крови, а у меня ни бинта, ничего! И тут я вспомнил, что в кармане френча лежат презервативы. Их нам выдали по прилёту вместе с другим имуществом. И тогда я из них сделал жгуты, потом разорвал рубаху и из неё сделал тампоны на раны и притянул их этими жгутами, а потом, опираясь на винтовку и сломанный сук стал выбираться. Вечером я выполз к своим. В Севастополе уже полным ходом шла эвакуация из города, русские с одного края уже вошли в город, и власти в нём уже не было никакой. Каждый был сам за себя. Я никогда не забуду картину, как нас на машине везли по городу, и машина сломалась. Шофёр взялся её чинить, а мы смотрели через борт вокруг себя. Прямо перед нами на площади несколько офицеров танцевали с какими-то женщинами, одетыми цыганками. У всех в руках были бутылки вина. Было какое-то нереальное чувство. Они танцевали как сумасшедшие. Это был пир во время чумы. Меня эвакуировали с Херсонеса вечером 10-го мая уже, после того как пал Севастополь. Я не могу вам передать, что творилось на этой узкой полоске земли. Это был ад! Люди плакали, молились, стрелялись, сходили с ума, насмерть дрались за место в шлюпках. Когда я прочитал где-то мемуары какого-то генерала — болтуна, который рассказывал о том, что с Херсонеса мы уходили в полном порядке и дисциплине, и что из Севастополя были эвакуированы почти все части 17 армии, мне хотелось смеяться. Из всей моей роты в Констанце я оказался один! А из нашего полка оттуда вырвалось меньше ста человек! Вся моя дивизия легла в Севастополе. Это факт! Мне повезло потому, что мы раненые лежали на понтоне, прямо к которому подошла одна из последних самоходных барж, и нас первыми загрузили на неё. Нас везли на барже в Констанцу. Всю дорогу нас бомбили и обстреливали русские самолёты. Это был ужас. Нашу баржу не потопили, но убитых и раненых было очень много. Вся баржа была в дырках. Что бы не утонуть, мы выбросили за борт всё оружие, амуницию, потом всех убитых и всё равно, когда мы пришли в Констанцу, то в трюмах мы стояли в воде по самое горло, а лежачие раненые все утонули. Если бы нам пришлось идти ещё километров 20 мы бы точно пошли ко дну! Я был очень плох. Все раны воспались от морской воды. В госпитале врач мне сказал, что большинство барж было наполовину забито мертвецами. И что нам, живым, очень повезло. Там, в Констанце я попал в госпиталь и на войну уже больше не попал.
Друг моего знакомого работает шофером на автобусном маршруте от площади Захарова до поселка Голландия на Северной стороне Севастополя. Летом 2010 года к нему в автобус сел пожилой бодрый немец - турист с рюкзаком и фотоаппаратами в футлярах, хорошо говоривший по русски. В Голландии немец сошел, но через пару рейсов шофер опять увидел его там на остановке . Пока автобус стоял в ожидании пассажиров, шофер и немец разговорились и затем общались всю дорогу. Немец принимал участие в штурме Севастополя летом 1942 года. Служил он либо водителем либо стрелком бронетранспортера. Он хорошо запомнил день прорыва на Северную и дорогу от Голландии мимо Братского кладбища до нынешней площади Захарова, которую он на этом бронетранспортере тогда и проехал, уверенно рассказывал, в каком виде былa изменившаяся сейчас местность. В Голландии был развернут полевой госпиталь, там же было большое немецкое кладбище в нынешнем парке. Туда на место захоронения многих своих погибших товарищей и ездил оставшийся в живых немец. Вот такая история.
Да, это правда, действительно в Голландии был госпиталь, возможно и кладбище, их много было начиная от Верхнесадового до Северной. Во время аккупации, на Северной стороне, в здании школы N9, в подвале, где ныне находится тренажёрный зал, а в советские годы классы ДПЮ, находилась допросная комната, а также расстрельная стена. Этот факт был замеченё когда мой товарищ, первый владелец открывший тренажёрку, производил подготовителтный ремонт. А на чердаке здания, находилось помещение радиосвязи.
Отрывок из "воспоминаний" об оружии Главным оружием роты были пулемёты. Их в роте было 4 штуки. Это было очень мощное и скорострельное оружие. Нас они очень выручали. Основным оружием пехотинца был карабин. Его уважали больше чем автомат. Его называли «невеста солдата». Он был дальнобойным и хорошо пробивал защиту. Автомат был хорош только в ближнем бою. В роте было примерно 15 — 20 автоматов. Мы старались добыть русский автомат ППШ. Его называли «маленький пулемёт». В диске было кажется 72 патрона и при хорошем уходе это было очень грозное оружие. Ещё были гранаты и маленькие миномёты. Ещё были снайперские винтовки. Но не везде. Мне под Севастополем выдали снайперскую русскую винтовку Симонова. Это было очень точное и мощное оружие. Вообще русское оружие ценилось за простоту и надёжность. Но оно было очень плохо защищено от коррозии и ржавчины. Наше оружие было лучше обработано.
По кладбищу в Голландии - было на территории нынешнего парка училища. По рассказам , было самое большое на Северной стороне. Хоронили на нем сначала умерших в полевом госпитале, а затем останки солдат вермахта, найденных на Мекензиевых горах и на Северной. К поиску останков привлекали пленных из лагеря, который находился в одном из разрушенных корпусов. По школе слышать не приходилось, знаю что школа там была и в оккупацию. А полицейский участок и паспортный стол находились в здании рядом со школой.
Письмо немецкого ефрейтора Гельмута К. об отступлении из Крыма, отправленное полевой почтой, 27. 4.1944 г. Крым Мои дорогие родители + Рената! Наверное, вы каждый день ждете с нетерпением почту в большом беспокойстве за меня. Но вы же знаете, я пишу так часто, как могу. Я пережил плохие дни. С пасхи я пережил такие дни и часы, которые ни с чем нельзя сравнить. Руководство войск здесь, в Крыму, оказалось абсолютно бездарным. Я с пятью товарищами из нашей роты четыре дня спасался бегством от Ивана. Мы должны были петлять то направо, то налево. Остальные из нашей роты либо мертвы, либо в плену. В Крыму произошло настоящее бегство немцев. Вчера пришел приказ фюрера удержать Севастополь. Наверное, в скором времени для нас наступят тяжелые времена. В настоящее время ситуация на поле боя совсем не в нашу пользу. Это никуда не годится, когда маленькие людишки решают стать политиками. На второй день пасхи я получил письмо от матери от 28. 3. 44 г. Итак, Вернигероде тоже стал жертвой этой преступной войны! Будем надеяться, что ее виновник скоро встанет к позорному столбу и будет осужден. Как вы живете, и как идут дела? Я надеюсь, что ваш дом и двор не пострадают. Сейчас можно писать только авиапочтой. Пожалуста, передайте привет всем моим близким. Прислала ли фрау Германн вино и что она написала? Сколько стоил ремонт Мерседеса в декабре, и как он теперь ездит? Напишитем могу ли я написать Карлу-Отто (адрес). Ведь тетя В. умерла ужасной смертью. Всем шлет сердечный привет и ждет писем от вас. Ваш Гельмут.
